Виктория Модеста: неожиданная история первой бионической певицы

ДелоБионическая певица Виктория Модеста о восприятии инвалидности

«Я не машина — я такой же человек, как все остальные»

В эти выходные в Москве, А чуть позже — в Петербурге, пройдет Geek Picnic — ежегодный фестиваль, посвященный науке, технологиям и поп-культуре. В этом году главной темой стало влияние технологий на жизнь и тело человека. Одна из гостей фестиваля в Санкт-Петербурге — Виктория Модеста, которую называют ни много ни мало первой бионической певицей. Из-за родовой травмы у Модесты была повреждена нога, позже Виктория решила ампутировать ее ниже колена. Певица и модель, Модеста не столько меняет стандарты глянца, сколько встраивается в них и легко встает в один ряд с конвенционально красивыми девушками с обложек. Мы поговорили с Викторией о том, как изменить отношение общества к людям с ограниченными физическими возможностями, популяризации науки и том, как важно всё время поднимать себе планку.

Виктория Модеста

первая бионическая
поп-певица

То, что для других недостаток, для
меня — творческое преимущество

Я родилась в Латвии. Когда мне было 12, мы с родителями переехали в Лондон. Восточная Европа была экстремальной средой хотя бы потому, что я не соответствовала бытовавшим на постсоветском пространстве представлениям о здоровье. Увечья, которые я получила во время рождения, привели к тому, что я провела в больницах всё свое детство. После того как мы перебрались в Англию, несколько лет я просто искала себя, пыталась приспособиться к новым условиям — конечно, уже куда менее радикальным, чем раньше. Переезд растормошил меня, и я стала по-новому смотреть на вещи, начала искать себя.

В детстве взрослые постоянно говорили, что я недостаточно хороша. Я вызывала у них жалость. Я долго не могла понять: почему если ты родился с некоторой физической особенностью, то обязан ее терпеть. Я отказывалась смириться с тем, что мне выпало родиться в Латвии, в небогатой семье, в обществе, не признававшем, что я способна на что-то невероятное. Мы не в плену того, какими мы родились, — у нас есть выбор.

В Лондоне я провела несколько лет, исследуя местный экстремальный андеграунд: музыку, моду, самые разные направления. Постепенно сформировалась моя любовь ко всему необычному. В детстве я занималась в музыкальной школе, правда, нерегулярно, и в какой-то момент решила вернуться к музыке, решив, что это будет весело. Тогда я не думала об этом как о полноценной карьере. Подростком я также начала работать в альтернативном модельном и модном бизнесе, но мне всё еще нужно было привести в порядок здоровье. В общем, всё шло к тому, что в какой-то момент я бы изменила свое тело.

Я сама решила сделать операцию и ампутировать ногу. Мой образ и личность не до конца соответствовали тому, кем я была на самом деле. Пять лет я уговаривала врачей удалить мне часть ноги. Когда я приблизилась к своему двадцатилетию и сделала операцию, началась новая глава моей жизни. В моем сознании больше не было преград, операция преобразила мою жизнь. Наконец-то мои амбиции и моя уверенность в себе стали пропорциональны друг другу. Наконец-то всё, о чем я мечтала, стало доступно мне физически.

Это был не просто освобождающий опыт. Гораздо важнее, что это был опыт, который вдохнул в меня силы и уверенность. Я прошла путь от физического и социального дискомфорта до возможности выбирать то, как будет выглядеть моя нога, кто будет ее делать и как я буду ее использовать. По-своему это помогло мне в большинстве вещей, которыми я стала заниматься. Произошедшее дало мне стимул искать иной взгляд на вещи, дало мне новое понимание личности, телесности и силы трансформации. То, что для других выглядит как недостаток, для меня — творческое преимущество, которое сделало мою работу еще интереснее.

Человеческий потенциал больше не приравнивается
к физическим возможностям человека. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают

Меня подстегивает то, что совсем скоро у людей будет куда более широкий выбор в том, что касается вопросов идентичности. Мне кажется, что самому концепту инвалидности нет места в современном мире. Человеческий потенциал больше не приравнивается к физическим возможностям человека. Люди выражают себя через творчество, науку, технологии, философию, что угодно. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают.

Я неоднократно сталкивалась с людьми, которые были невероятно здоровы и физически развиты, однако жили самым примитивным образом. Их не интересовали другие люди, у них не были развиты социальные навыки, у них отсутствовал интерес к жизни, они не вносили никакого вклада в общество. С другой стороны, я встречала людей, у которых, допустим, не хватало конечности, но они всегда стремились только вперед. Они отрабатывали свой потенциал по максимуму и были полны жизни. Неизбежно возникает вопрос: кого из вышеупомянутых следует считать людьми с ограниченными возможностями? Существующая стигматизация наносит огромный ущерб всему обществу, навешивая ярлыки на людей вроде меня.

Я думаю, что проблема не только в отношении общества: работа должна вестись с обоих направлений. Безусловно, людям с ограниченными физическими возможностями необходима поддержка со стороны, но им нужен и образец для подражания. В юности мои повреждения были очень заметны, хотя бы потому что я хромала. Несмотря на это я никогда не вела себя как жертва и никогда не теряла уверенности в себе. Я старалась всегда быть приятным, вежливым, заботливым человеком. На самом деле люди оценивают нас как раз по этим простым, базовым вещам. Многие, лишь пообщавшись со мной неделю, замечали, что у меня нет ноги. Но что же, мне дисклеймер, что ли, делать: «Привет, перед тем как мы начнем говорить, знайте, у меня нет ноги!»

Я считаю, что для людей с ограниченными физическими возможностями планка должна быть выше, чтобы они могли достичь еще большего. Не нужно ставить себя ниже остальных, вы должны стремиться к тому же, что и все. Я сужу по себе: препятствий у людей с ограниченными физическими возможностями куда меньше, чем кажется, но и работа волшебным образом сама на тебя не снизойдет. Никто не будет вытаскивать вас из кровати: «Давай, вылезай, у нас есть дело специально для тебя!» Не только общество должно быть более открытым к людям с ограниченными физическими возможностями, но и они сами должны не бояться проявлять себя. Если ты можешь функционировать хоть на каком-либо уровне, у общества нет причин тебя отвергать.

↑ Главный клип Виктории Модесты «Prototype» транслировали в рекламных паузах реалити-шоу «The X Factor». По сюжету героиня Модесты становится символом сопротивления безымянному фашистскому режиму. Метафора прямолинейна: певица стремится изменить границы допустимого в шоу-бизнесе. При этом она всё еще действует в рамках «нормы»: надевает туфли на высоких каблуках, пусть даже если вместо одной из туфель — футуристичный агрессивный шип длиной до колена.

Я считаю, что ощущать себя сексуальным и привлекательным — одно из базовых прав человека. Многие просто не задумываются о том, что у людей с ограниченными физическими возможностями тоже есть сексуальные желания. Но почему же нет? Я никогда не встречала твитов или комментариев в социальных сетях о том, что кто-то из паралимпийских атлетов выглядит сексуальным. И люди не уверены — а нормально ли такое вообще говорить? Черт возьми, да конечно да!

У меня два основных взгляда на то, чем я занимаюсь. С одной стороны, есть мои личные амбиции. Я занимаюсь вещами, которые делают меня счастливой: запись новых треков, встречи с брендами и компаниями, с которыми я могла бы работать. С другой стороны, иногда мне сложно поверить в происходящее. Когда мы с Channel 4 делали кампанию с видео на «Prototype», мы задумались: справедливо ли будет называть меня первой бионической женщиной? Можем ли мы назвать меня первой, не покривив душой? Есть Эйми Маллинз, паралимпиец и актриса, есть еще пара людей на виду — но это всегда обязательно кто-то, связанный со спортом. А я не хочу бегать — да мне плевать вообще на бег! За пределами паралимпийского спорта есть жизнь: у людей должен быть выбор, чем заниматься, ведь наши возможности безграничны.

Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека. Тем не менее я надеюсь, что мой опыт вдохновит других людей. Будет прекрасно, если через пару лет мне не придется всё время рассказывать только об этом. Пока же это очень важная тема, о которой нужно говорить неустанно здесь и сейчас: представления окружающих о жизни людей с ограниченными физическими возможностями эволюционируют на глазах. Для меня важно донести мое послание, ведь если не я, то кто? В мире множество людей, которым нужна поддержка, и очень важно не забывать о ситуации в целом, общем благе, а не думать только о своем личном успехе.

Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека

В последнее время меня особенно интересует, что может предложить практическая наука людям. Я познакомилась с большим количеством людей, которые видят будущее совсем по-другому, нежели большинство, — и наше видение совпадает. Проблемы, с которыми мы родились, тело, которое нам дано, не должны определять нашу жизнь. Сегодня каждый день происходит прорыв в той или иной области технологий. Во время поездки в Бостон я видела невероятные вещи, мышечные ткани, выращенные из стволовых клеток, искусственные конечности, которыми в ближайшем будущем можно будет управлять как своими. 3D-принтеры смогут печатать части тела и даже ткани. На фоне всего этого мне кажется, что старая манера мыслить скоро уйдет в прошлое. Мы становимся свидетелями скачка из темных веков прямиком в светлое будущее.

Пережитый травматичный опыт научил меня одному. Я поняла, что наше тело — это всего лишь оболочка, которая не приравнивается к нашей сути. Многие цепляются за осязаемость, буквальность тела, повторяя, что только оно реально. Безусловно, оно реально, но, например, протез, который я ношу, — это результат человеческой идеи, он был сделан благодаря нашему воображению. Почему же он менее реален, чем биологическая нога? Люди смотрят слишком много сай-фай-кино, после которого начинают бояться, что машины захватят планету. Я не машина — я такой же человек, как все остальные.

Больше всего мне нравится, что бренд «Виктория Модеста» — это симбиоз тела, технологий и поп-музыки. Многие люди до сих пор побаиваются науки, считая ее слишком сложной и скучной. Мой подход — один из способов принести образование в популярную культуру. Так, чтобы люди поняли сложную технологию, поданную в простой форме — не из научного журнала, а из музыкального клипа. Многие удивляются, почему я выбрала поп-музыку. Мне кажется, что именно поп-культура — один из самых влиятельных инструментов современности для того, чтобы перевести действительно важные вещи на доступный язык. Если ты можешь достигнуть того же уровня популярности как какие-нибудь Кардашьян, но при этом сообщить важную информацию, заставить людей чувствовать что-то, а не просто давать им пустые советы о том, какую юбку надеть, — это чудесно. Поп-культура способна вместить в себя куда больше идей, чем несет в себе сейчас.

Певица Виктория Модеста, которая превратила инвалидность в преимущество

Хедлайнер фестиваля науки Geek Picnic-2015 бионическая певица Виктория Модеста потеряла ногу ниже колена в результате родовой травмы. То , с чем кто-то жил бы , неся бремя инвалидности , привело ее к самореализации и популярности.

Cosmo рекомендует

Цветные кроссовки весны-2020: модный хит на замену надоевшей классике

Тканевые маски до 200 рублей, которые улучшат цвет лица

Виктория Модеста из Латвии ( она родилась в 1987 году еще на территории СССР) с детства привыкла к больницам и докторам. В результате родовой травмы за плечами Модесты 15 неэффективных операций , переезд за лучшей медициной из Даугавпилса в Лондон и как итог — ампутация ноги. Виктория признается , что именно переезд в Великобританию подбодрил и дал сил двигаться вверх , становиться сильнее. В родной Латвии ей приходилось мириться со всеобщей жалостью. Люди не могли смотреть на девочку иначе , чем через призму ее инвалидности: никто , по словам Виктории , не верил , что она сможет достигнуть чего-то. Уже тогда Виктория была с ними не согласна.

И сейчас , и тогда певица считала , что к людям с ограниченными возможностями требования должны быть выше , чем ко всем , кого природа наделила крепким физическим здоровьем. Так , по ее словам , не видно лимитов , барьеры никем не установлены и человек может бесконечно стремиться к новым и новым целям , преодолевая трудности. Конечно , при условии , что в нем есть искра и должная сила воли.

В Лондоне Виктория поняла , что мода и стандарты красоты могут быть совершенно разными. Необычная девушка и интерес испытывала ко всему необычному: именно тогда андеграундная музыка и мода натолкнули ее на мысль о начале карьеры модели.

  • В 20 лет жизнь девушки круто перевернулась. Удивительно , но это она уговаривала врачей на ампутацию. Проблемная нога будто тянула Викторию за собой всю ее жизнь , а избавившись от больной части тела , девушка почувствовала облегчение и даже драйв. Новые возможности , открывшиеся перед ней — модифицировать свое тело и самой выбирать то , какой должна быть ее новая нога, — стали тем , что вдохновило ее на дальнейшие шаги к мечте. Ампутацию будущая певица восприняла не как физический ограничитель , а как колоссальное преимущество , на котором можно выстроить дальнейшую карьеру.

    Бунтарский и сильный дух Виктории помог ей проложить дорогу к звездам. Она , всегда тянувшаяся к альтернативной моде и музыке , в один момент стала моделью для художника Джеймса Страуда — ее портрет теперь находится в Национальной портретной галерее в Лондоне. Так , понемногу работая с андеграунд-брендами , Виктория окончательно расцвела и окунулась в музыку сразу после операции.

    Когда певица и диджей нашла свой звук , ее клип Prototype ( больше похожий на полноценный фильм) прогремел на весь мир , а пиар-компания Виктории гласила , что она — первая бионическая женщина музыкальной сцены. Это , пожалуй , абсолютная правда. И это здорово. Виктория не покоряет горные вершины , не бегает с протезом и не ставит спортивных рекордов. Она просто отлично выглядит и делает то , что любит. И это главное. Ведь людям без физических недостатков вовсе не нужно преодолевать свое тело , чтобы о них услышали. Так почему-то же самое не могут делать инвалиды?

    Секс, стигма и видео

    Виктория Модеста в клипе Prototype

    В середине декабря портал Wonderzine, позиционирующий себя как сайт для девушек о стиле, красоте и развлечениях, опубликовал небольшую заметку, сопровожденную видео. В заметке сообщалось об огромном успехе новой поп-певицы Виктории Модесты, клип которой к моменту публикации собрал восемь миллионов просмотров на канале Channel 4. В принципе, новость и вовсе не цепляла бы взгляд, если бы не одна деталь — Виктория Модеста стала первой в мире «бионической певицей», то есть певицей с бионическим протезом левой ноги.

    Клип на песню Prototype начинается со стильной сцены, в которой трое мужчин в красных одеждах — то ли врачей, то ли служителей некоего тайного культа — делают укол восседающей на троне женщине в золотом платье и с причудливой прической. Дальше мы узнаем, что эта женщина — лицо абстрактного сопротивления в некоем абстрактном тоталитарном государстве. Подпольная организация воздействует на народ при помощи транслируемого по телевизору мультфильма, в котором анимированная Виктория убивает своих противников при помощи протеза в виде черной иглы. На протяжении клипа Модеста сменяет целый ряд необычных протезов, среди которых, например, светящийся в темноте и украшенный кристаллами. Образ Виктории распространяется, под знаменами с логотипом из мультфильма проходят демонстрации. Вместе с другими героями сопротивления — седовласым мужчиной и его спутницей — Виктория проводит время в отеле (ряд откровенных, чувственных сцен), где их и настигают сотрудники секретной службы в черной форме, отсылающей к мундирам СС. Клип заканчивается тем, что в просторном зале один из сотрудников (очевидно, главарь) пытается запугать Модесту, сидящую в «гнезде» из лучей лазерных прицелов. Однако Виктория переигрывает ситуацию одним ленивым движением ноги, подставляя под пучок лучей свой украшенный стразами протез. Легкий поворот бедром — и красные точки уже «рассыпаны» по лицу похитителей героини, застывших в ужасе перед ее могуществом. Клип дополняет небольшая вставка с танцем Модесты на льду.

    Виктория Модеста — выходица из СССР. Она родилась в 1986 году в Латвии, в советском роддоме ей повредили ногу. Часть детства Виктория провела в больницах и санаториях. Прогнозы были неутешительными, и в двадцать лет, уже будучи гражданкой Великобритании, она решилась на ампутацию ноги ниже колена. Еще до ампутации Виктория работала моделью и пробовала петь. После она выступила на закрытии Паралимпийских Игр в Лондоне (2012) и совместно с режиссером Саамом Фарахмандом и The Alternative Limb Project начала работу над клипом. Своеобразие видео придали костюмы известной своим неформальным подходом к моде Вивьен Вествуд, дополнившие образ певицы.

    На первый взгляд может показаться, что тоталитарная тема в клипе Виктории появляется в связи с тесным и весьма травматичным соприкосновением с находящимся на излете советским режимом. Но речь идет не только о критике советской биополитики и иконографии инвалидности. Клип Модесты, как и весь ее проект, развенчивает ряд распространенных «международных» стереотипов об инвалидности. И на этом аспекте творчества Виктории хочется остановиться подробнее.

    Что такое общество и государство для человека с инвалидностью? (В западных странах сейчас принято использовать формулировку people with disabilities, тогда как в отечественных социологических исследованиях широко применяется и считается корректным словосочетание «человек с инвалидностью»). Даже в условиях оборудованного всем необходимым, а значит доступного публичного пространства (таковым, например, является город Вена) люди с особенностями тела ежедневно подвергаются угнетению. Речь идет о символическом угнетении, создаваемым из-за множества шаблонов восприятия инвалидности не-ивалидами.

    В первую очередь, из-за своих особенностей человек с инвалидностью все время находится в центре внимания, что само по себе тяжело. К этому прибавляется тот факт, что даже взрослых и вполне самостоятельных людей с инвалидностью часто воспринимают в качестве больных, нуждающихся в постоянном уходе, контроле, пассивных и зависимых. Такой подход, связанный с многовековыми традициями, может вызывать раздражение и мешать человеку, стремящемуся к самостоятельному и активному образу жизни, мобильности. Особенно это касается женщин с инвалидностью, так как к стереотипу о женщине как о пассивном объекте прибавляется стигма инвалидности. Все это становится препятствием на пути к самоидентификации инвалида в качестве деятельного человека, стремящегося изменять социальную и физическую реальность вокруг себя.

    Дискурс об инвалидности с точки зрения критической теории возник в западных исследованиях в 90-е годы ХХ века. Ранее в академической литературе превалировал медикализированный подход, в котором социальные аспекты темы, такие, как восприятие отличающегося тела другими людьми и понятие нормы в том или ином обществе, зачастую игнорировались. Новое научное направление — disability studies поднимает все эти вопросы, в том числе: почему люди с инвалидностью постоянно принуждаются обществом к сокрытию своих особенностей. В конце концов, если рассматривать ряд норм, существующих вокруг инвалидности, то оказывается, что большая их часть касается окружающих инвалида людей и их проблем в восприятии необычного, иного тела.

    Именно эти темы проблематизируются в клипе Виктории Модесты — только не в виде академического текста, а в формате яркого арт-проекта. Главная героиня видео активна, наделена властью, которая превосходит даже власть абстрактного тоталитарного режима. Ее ампутированная конечность превращается в протез-иглу — мощное оружие против угнетения и подавления воли. Такой протез сложно не заметить, он совершенно не похож на привычный, имитирующий реальную конечность. Сама Виктория в интервью рассказала, что этот образ — ноги-шипа — явился ей во сне. Другие протезы из клипа были созданы художницей Софи де Оливейва Барата, долгое время работавшей в специализирующейся на протезах компании. Софи де Оливейва Барата пришла к идее особенных протезов, вдохновившись фантазией маленькой девочки, ампутантки, которой часто приходилось менять протез, так как она еще росла. Девочка не воспринимала походы к Софи как некую неприятную обязанность, наоборот, она всегда приносила с собой множество эскизов, на которых запечатлевала собственные дизайнерские идеи. Девочка стремилась сделать каждый протез неповторимым, особенным. Именно это подвигло художницу на создание целого ряда необычных моделей, привлекших внимание Виктории Модесты.

    Художница Софи де Оливейва Барата с одним из протезов из клипа

    Виктория в клипе сексуально привлекательна и сексуально активна. Такой подход тоже является вызовом, ведь очень часто людей и инвалидностью воспринимают в качестве «бесполых», «агендерных» (самый очевидный пример такого восприятия — разделение туалетов на мужские, женские и для людей с инвалидностью) или «асексуальных». В интервью Виктория рассказала, что некоторые люди, видевшие клип, интересуются у нее, действительно ли у ампутанта может быть личная жизнь. «Почему же нет?» — таков ответ Виктории, у которой этот вопрос вызывает улыбку и недоумение.

    Еще один мыслительный шаблон — сопоставление людей с инвалидностью с детьми, незрелыми и, опять же, асексуальными. Этот шаблон также обыгрывается в клипе Виктории, где она появляется в виде мультипликационного персонажа. Мультипликация воспринимается зрителем скорее в качестве атрибута культуры детства. Однако Виктория в мультфильме сохраняет свою сексуальную привлекательность, ее образ отсылает к персонажу Бетти Буп, что также становится еще одним шагом к слому привычного представления не только об инвалидности, но и о детстве и его атрибутике.

    Арт-проект Виктории Модесты стал результатом долгих поисков идентичности, о которых она рассказала в одном из интервью. По словам Модесты, после принятия решения об ампутации ей не сразу удалось сжиться с новой собой. Сложность заключалась еще и в том, что Виктория была на этапе взросления, когда человек активно ищет свой образ. «Я была киберпанком, готом, девочкой из бурлеска», — вспоминает она. В конце концов, все эти идентичности сложились воедино.

    Если рассматривать вопрос об инвалидности с точки зрения инвалидности как варианта идентичности, как это делается, например, в книге T.Siebers «Disability theory» (название можно перевести как «Теория не(дее)способности»), то интересно сравнить сценический образ Виктории Модесты и российской певицы Дианы Гурцкая, слепой от рождения. Конечно, нужно сразу оговориться, что мы имеем дело с двумя разными ситуациями (слепота и ампутация), которые, однако, скреплены общей стигмой — стигмой инвалидности. На официальном сайте Дианы Гурцкая есть биография певицы. Но из статьи, в которой история пересказывается от третьего лица, мало что можно узнать о ее характере, пристрастиях, восприятии собственного опыта и окружающей действительности. Так же мало можно понять и из ее песен, слова которых были написаны не самой певицей, в каждом из случаев остающейся практически бессловесной. Обращает внимание патерналистское отношение к Диане Игоря Николаева, участвовавшего в продвижении карьеры певицы и написавшего для нее несколько песен: во время одного из выступлений он называет взрослую женщину «той самой девочкой». Все это резко контрастирует не только с проектом Виктории Модесты, но и, например, со смелыми перфомансами, которые можно увидеть в фильме Vital Signs: Crip Culture Talks Back. В этих перфомансах художники с разными видами инвалидности говорят о символическом угнетении, преследовавшем их всю их жизнь, и пытаются передать зрителям те ощущения и чувства (в том числе позитивные), которые они испытывают ежедневно.

    Заголовок статьи можно перевести как «Моя нога стала моим дополнением, а не была отнята у меня». Позиция Виктории относительно бионического протеза позволяет говорить об ампутации с точки зрения дополнения, избыточности, а не отъятия и нехватки.

    То, что российский проект резко отличается от проектов в западных странах, легко объяснимо. В России социум и среда ни физически, ни морально не приспособлены для того, чтобы инвалиды могли активно участвовать в публичной жизни и реализовывать свои мечты и амбиции. Это контрастирует с успехами, достигнутыми в этой области в странах Европы. О тяжести ситуации говорит многократно описываемое в литературе, а также в докладе Human Rights Watch 2014 года распространенное явление: в российских роддомах женщинам, у детей которых обнаруживается инвалидность, настоятельно советуют отказаться от ребенка, доверив заботу о нем специальным учреждениям. Как становится очевидно из доклада, то, что зачастую происходит в подобных учреждениях, сложно назвать заботой, скорее это похоже на социальную изоляцию, спонсируемую из бюджетных средств. Физическое исключение инвалидов из общественного пространства тесно связано с символическим угнетением и стигмой, которые освещаются и обсуждаются в меньшей степени. В такой ситуации разговор о певице с нарушением зрения легко сводится исключительно к дискуссии о ее физической «неполноценности», ее положении, в котором женщина рассматривается исключительно как жертва, нуждающаяся в покровительстве и патронаже.

    То, что в российском обществе практически нет места людям с инвалидностью, катастрофически обедняет жизнь. Безусловно, в первую очередь, это несправедливо по отношению к конкретной группе людей. Но проблема и для социума в целом. Открытость среды для людей с инвалидностью, включение их в общественное пространство позволяет пересмотреть многие вопросы, связанные с восприятием собственного тела, понятиями красоты, естественного и неестественного, силы и слабости. Дискурс об инвалидности обогащает и усложняет понимание мира и человека, и это усложненное понимание — одно из условий успешного развития целого общества.

    В России существует ряд низовых инициатив, которые работают с общественными стереотипами и стигмами вокруг инвалидности. В Москве это кинофестиваль о жизни людей с инвалидностью «Кино без барьеров», в Санкт-Петербурге проект «Антон тут рядом». Eсть и региональные инициативы, такие как образовательная программа «Квартал Луи» в Пензе и межрегиональный конкурс дизайнеров «Особая мода». Это далеко не полный список. Конечно, чтобы ситуация поменялась, вопрос должен подниматься в самых разных сферах жизни и творчества, в том числе на музыкальной сцене, как это удалось сделать Виктории Модесте. Хотелось бы видеть больше таких проектов, проблематизирующих стереотипы восприятия инвалидности и выводящих дискуссию в публичное пространство.

    Viktoria Modesta: британская модель и поп-певица с бионическим протезом

    Если честно то я узнал о ней недавно, в видеоматериале о британце которого “оснастили” титановой рукой с мини-дроном, и решил выложить о Виктории много букаф, и несколько видеоклипов, в рубрике «Сильные духом«. Многие говорят что добровольно положив себя под нож, она нарушает какие то общественные принципы, но я думаю что это совсем не так… Вообщем когда прочитаете материал и посмотрите видео, и тогда сами решите, так ли это…

    Виктория Модеста — Москалова (Viktoria Modesta Moskalova) — знаменитая британская альтернативная модель и певица.

    Родилась Виктория 25 февраля 1988года в Даугавпилсе, Латвия. Большую часть своего детства Виктория провела в больницах. В результате врачебной ошибки, у неё была травмирована левая нога. Виктория перенесла не только многочисленные операции, но и с раннего детства узнала о том, как тяжела жизнь человека с инвалидностью. Уже в 6 лет у девочки появился интерес к музыке и она стала посещать местную музыкальную школу по классу фортепиано и вокала. В 1999 её семья переезжает в Лондон.

    В 2007 году, в возрасте 19 лет, Виктория решает ампутировать часть левой ноги ниже колена, чтобы улучшить свою подвижность и предотвратить осложнения.

    Виктория Модеста начинала свою карьеру, как модель. Затем стала выступать, как певица. И её музыкальная популярность быстро набирает обороты. Ну и кроме всего прочего, она ещё и владелица клуба.

    Виктория участвовала в показах миланской недели моды, стала лицом Samsung и Vodafone. Участвовала в церемонии закрытия Паралимпийских игр в Лондоне (видео вверху).

    Она не скрывает свой протез. Появляясь на публике с необычным протезом, она им как бы сигнализирует: «Смотрите, я горжусь собой, я нравлюсь себе». Ведь протез с блестящими камнями и прозрачным коленным суставом — это также эстетический вызов, считает Виктория :»Кто сказал, что протез должен выглядеть как нога?»

    САЙТ ВИКТОРИИ МОДЕСТА — HTTP://VIKTORIAMODESTA.COM

    Я родилась в Латвии. Когда мне было 12, мы с родителями переехали в Лондон. Восточная Европа была экстремальной средой хотя бы потому, что я не соответствовала бытовавшим на постсоветском пространстве представлениям о здоровье. Увечья, которые я получила во время рождения, привели к тому, что я провела в больницах всё свое детство. После того как мы перебрались в Англию, несколько лет я просто искала себя, пыталась приспособиться к новым условиям — конечно, уже куда менее радикальным, чем раньше. Переезд растормошил меня, и я стала по-новому смотреть на вещи, начала искать себя.

    В детстве взрослые постоянно говорили, что я недостаточно хороша. Я вызывала у них жалость. Я долго не могла понять: почему если ты родился с некоторой физической особенностью, то обязан ее терпеть. Я отказывалась смириться с тем, что мне выпало родиться в Латвии, в небогатой семье, в обществе, не признававшем, что я способна на что-то невероятное. Мы не в плену того, какими мы родились, — у нас есть выбор.

    В Лондоне я провела несколько лет, исследуя местный экстремальный андеграунд: музыку, моду, самые разные направления. Постепенно сформировалась моя любовь ко всему необычному. В детстве я занималась в музыкальной школе, правда, нерегулярно, и в какой-то момент решила вернуться к музыке, решив, что это будет весело. Тогда я не думала об этом как о полноценной карьере. Подростком я также начала работать в альтернативном модельном и модном бизнесе, но мне всё еще нужно было привести в порядок здоровье. В общем, всё шло к тому, что в какой-то момент я бы изменила свое тело.

    Я сама решила сделать операцию и ампутировать ногу. Мой образ и личность не до конца соответствовали тому, кем я была на самом деле. Пять лет я уговаривала врачей удалить мне часть ноги. Когда я приблизилась к своему двадцатилетию и сделала операцию, началась новая глава моей жизни. В моем сознании больше не было преград, операция преобразила мою жизнь. Наконец-то мои амбиции и моя уверенность в себе стали пропорциональны друг другу. Наконец-то всё, о чем я мечтала, стало доступно мне физически.

    Это был не просто освобождающий опыт. Гораздо важнее, что это был опыт, который вдохнул в меня силы и уверенность. Я прошла путь от физического и социального дискомфорта до возможности выбирать то, как будет выглядеть моя нога, кто будет ее делать и как я буду ее использовать. По-своему это помогло мне в большинстве вещей, которыми я стала заниматься. Произошедшее дало мне стимул искать иной взгляд на вещи, дало мне новое понимание личности, телесности и силы трансформации. То, что для других выглядит как недостаток, для меня — творческое преимущество, которое сделало мою работу еще интереснее.

    Человеческий потенциал больше не приравнивается
    к физическим возможностям человека. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают

    Меня подстегивает то, что совсем скоро у людей будет куда более широкий выбор в том, что касается вопросов идентичности. Мне кажется, что самому концепту инвалидности нет места в современном мире. Человеческий потенциал больше не приравнивается к физическим возможностям человека. Люди выражают себя через творчество, науку, технологии, философию, что угодно. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают.

    Я неоднократно сталкивалась с людьми, которые были невероятно здоровы и физически развиты, однако жили самым примитивным образом. Их не интересовали другие люди, у них не были развиты социальные навыки, у них отсутствовал интерес к жизни, они не вносили никакого вклада в общество. С другой стороны, я встречала людей, у которых, допустим, не хватало конечности, но они всегда стремились только вперед. Они отрабатывали свой потенциал по максимуму и были полны жизни. Неизбежно возникает вопрос: кого из вышеупомянутых следует считать людьми с ограниченными возможностями? Существующая стигматизация наносит огромный ущерб всему обществу, навешивая ярлыки на людей вроде меня.

    Я думаю, что проблема не только в отношении общества: работа должна вестись с обоих направлений. Безусловно, людям с ограниченными физическими возможностями необходима поддержка со стороны, но им нужен и образец для подражания. В юности мои повреждения были очень заметны, хотя бы потому что я хромала. Несмотря на это я никогда не вела себя как жертва и никогда не теряла уверенности в себе. Я старалась всегда быть приятным, вежливым, заботливым человеком. На самом деле люди оценивают нас как раз по этим простым, базовым вещам. Многие, лишь пообщавшись со мной неделю, замечали, что у меня нет ноги. Но что же, мне дисклеймер, что ли, делать: «Привет, перед тем как мы начнем говорить, знайте, у меня нет ноги!»

    Я считаю, что для людей с ограниченными физическими возможностями планка должна быть выше, чтобы они могли достичь еще большего. Не нужно ставить себя ниже остальных, вы должны стремиться к тому же, что и все. Я сужу по себе: препятствий у людей с ограниченными физическими возможностями куда меньше, чем кажется, но и работа волшебным образом сама на тебя не снизойдет. Никто не будет вытаскивать вас из кровати: «Давай, вылезай, у нас есть дело специально для тебя!» Не только общество должно быть более открытым к людям с ограниченными физическими возможностями, но и они сами должны не бояться проявлять себя. Если ты можешь функционировать хоть на каком-либо уровне, у общества нет причин тебя отвергать.

    ↑ Главный клип Виктории Модесты «Prototype» транслировали в рекламных паузах реалити-шоу «The X Factor». По сюжету героиня Модесты становится символом сопротивления безымянному фашистскому режиму. Метафора прямолинейна: певица стремится изменить границы допустимого в шоу-бизнесе. При этом она всё еще действует в рамках «нормы»: надевает туфли на высоких каблуках, пусть даже если вместо одной из туфель — футуристичный агрессивный шип длиной до колена.

    Я считаю, что ощущать себя сексуальным и привлекательным — одно из базовых прав человека. Многие просто не задумываются о том, что у людей с ограниченными физическими возможностями тоже есть сексуальные желания. Но почему же нет? Я никогда не встречала твитов или комментариев в социальных сетях о том, что кто-то из паралимпийских атлетов выглядит сексуальным. И люди не уверены — а нормально ли такое вообще говорить? Черт возьми, да конечно да!

    У меня два основных взгляда на то, чем я занимаюсь. С одной стороны, есть мои личные амбиции. Я занимаюсь вещами, которые делают меня счастливой: запись новых треков, встречи с брендами и компаниями, с которыми я могла бы работать. С другой стороны, иногда мне сложно поверить в происходящее. Когда мы с Channel 4 делали кампанию с видео на «Prototype», мы задумались: справедливо ли будет называть меня первой бионической женщиной? Можем ли мы назвать меня первой, не покривив душой? Есть Эйми Маллинз, паралимпиец и актриса, есть еще пара людей на виду — но это всегда обязательно кто-то, связанный со спортом. А я не хочу бегать — да мне плевать вообще на бег! За пределами паралимпийского спорта есть жизнь: у людей должен быть выбор, чем заниматься, ведь наши возможности безграничны.

    Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека. Тем не менее я надеюсь, что мой опыт вдохновит других людей. Будет прекрасно, если через пару лет мне не придется всё время рассказывать только об этом. Пока же это очень важная тема, о которой нужно говорить неустанно здесь и сейчас: представления окружающих о жизни людей с ограниченными физическими возможностями эволюционируют на глазах. Для меня важно донести мое послание, ведь если не я, то кто? В мире множество людей, которым нужна поддержка, и очень важно не забывать о ситуации в целом, общем благе, а не думать только о своем личном успехе.

    Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека

    В последнее время меня особенно интересует, что может предложить практическая наука людям. Я познакомилась с большим количеством людей, которые видят будущее совсем по-другому, нежели большинство, — и наше видение совпадает. Проблемы, с которыми мы родились, тело, которое нам дано, не должны определять нашу жизнь. Сегодня каждый день происходит прорыв в той или иной области технологий. Во время поездки в Бостон я видела невероятные вещи, мышечные ткани, выращенные из стволовых клеток, искусственные конечности, которыми в ближайшем будущем можно будет управлять как своими. 3D-принтеры смогут печатать части тела и даже ткани. На фоне всего этого мне кажется, что старая манера мыслить скоро уйдет в прошлое. Мы становимся свидетелями скачка из темных веков прямиком в светлое будущее.

    Пережитый травматичный опыт научил меня одному. Я поняла, что наше тело — это всего лишь оболочка, которая не приравнивается к нашей сути. Многие цепляются за осязаемость, буквальность тела, повторяя, что только оно реально. Безусловно, оно реально, но, например, протез, который я ношу, — это результат человеческой идеи, он был сделан благодаря нашему воображению. Почему же он менее реален, чем биологическая нога? Люди смотрят слишком много сай-фай-кино, после которого начинают бояться, что машины захватят планету. Я не машина — я такой же человек, как все остальные.

    Больше всего мне нравится, что бренд «Виктория Модеста» — это симбиоз тела, технологий и поп-музыки. Многие люди до сих пор побаиваются науки, считая ее слишком сложной и скучной. Мой подход — один из способов принести образование в популярную культуру. Так, чтобы люди поняли сложную технологию, поданную в простой форме — не из научного журнала, а из музыкального клипа. Многие удивляются, почему я выбрала поп-музыку. Мне кажется, что именно поп-культура — один из самых влиятельных инструментов современности для того, чтобы перевести действительно важные вещи на доступный язык. Если ты можешь достигнуть того же уровня популярности как какие-нибудь Кардашьян, но при этом сообщить важную информацию, заставить людей чувствовать что-то, а не просто давать им пустые советы о том, какую юбку надеть, — это чудесно. Поп-культура способна вместить в себя куда больше идей, чем несет в себе сейчас.

    Бионическая певица Виктория Модеста о восприятии инвалидности

    Виктория Модеста первая бионическая поп-певица «Я не машина — я такой же человек, как все остальные».

    На прошедшем в июне в Москве, а чуть позже — в Петербурге, прошел Geek Picnic — ежегодный фестиваль, посвященный науке, технологиям и поп-культуре. В этом году главной темой стало влияние технологий на жизнь и тело человека. Одна из гостей фестиваля в Санкт-Петербурге — Виктория Модеста, которую называют ни много ни мало первой бионической певицей. Из-за родовой травмы у Модесты была повреждена нога, позже Виктория решила ампутировать ее ниже колена. Певица и модель, Модеста не столько меняет стандарты глянца, сколько встраивается в них и легко встает в один ряд с конвенционально красивыми девушками с обложек. Мы поговорили с Викторией о том, как изменить отношение общества к людям с ограниченными физическими возможностями, популяризации науки и том, как важно всё время поднимать себе планку.

    То, что для других недостаток, для меня — творческое преимущество

    Я родилась в Латвии. Когда мне было 12, мы с родителями переехали в Лондон. Восточная Европа была экстремальной средой хотя бы потому, что я не соответствовала бытовавшим на постсоветском пространстве представлениям о здоровье. Увечья, которые я получила во время рождения, привели к тому, что я провела в больницах всё свое детство. После того как мы перебрались в Англию, несколько лет я просто искала себя, пыталась приспособиться к новым условиям — конечно, уже куда менее радикальным, чем раньше. Переезд растормошил меня, и я стала по-новому смотреть на вещи, начала искать себя.

    В детстве взрослые постоянно говорили, что я недостаточно хороша. Я вызывала у них жалость. Я долго не могла понять: почему если ты родился с некоторой физической особенностью, то обязан ее терпеть. Я отказывалась смириться с тем, что мне выпало родиться в Латвии, в небогатой семье, в обществе, не признававшем, что я способна на что-то невероятное. Мы не в плену того, какими мы родились, — у нас есть выбор.

    В Лондоне я провела несколько лет, исследуя местный экстремальный андеграунд: музыку, моду, самые разные направления. Постепенно сформировалась моя любовь ко всему необычному. В детстве я занималась в музыкальной школе, правда, нерегулярно, и в какой-то момент решила вернуться к музыке, решив, что это будет весело. Тогда я не думала об этом как о полноценной карьере. Подростком я также начала работать в альтернативном модельном и модном бизнесе, но мне всё еще нужно было привести в порядок здоровье. В общем, всё шло к тому, что в какой-то момент я бы изменила свое тело.

    Я сама решила сделать операцию и ампутировать ногу. Мой образ и личность не до конца соответствовали тому, кем я была на самом деле. Пять лет я уговаривала врачей удалить мне часть ноги. Когда я приблизилась к своему двадцатилетию и сделала операцию, началась новая глава моей жизни. В моем сознании больше не было преград, операция преобразила мою жизнь. Наконец-то мои амбиции и моя уверенность в себе стали пропорциональны друг другу. Наконец-то всё, о чем я мечтала, стало доступно мне физически.

    Это был не просто освобождающий опыт. Гораздо важнее, что это был опыт, который вдохнул в меня силы и уверенность. Я прошла путь от физического и социального дискомфорта до возможности выбирать то, как будет выглядеть моя нога, кто будет ее делать и как я буду ее использовать. По-своему это помогло мне в большинстве вещей, которыми я стала заниматься. Произошедшее дало мне стимул искать иной взгляд на вещи, дало мне новое понимание личности, телесности и силы трансформации. То, что для других выглядит как недостаток, для меня — творческое преимущество, которое сделало мою работу еще интереснее.

    Человеческий потенциал больше не приравнивается к физическим возможностям человека. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают.

    Меня подстегивает то, что совсем скоро у людей будет куда более широкий выбор в том, что касается вопросов идентичности. Мне кажется, что самому концепту инвалидности нет места в современном мире. Человеческий потенциал больше не приравнивается к физическим возможностям человека. Люди выражают себя через творчество, науку, технологии, философию, что угодно. Мы судим людей не по тому, как они выглядят, а по тому, что они думают.

    Я неоднократно сталкивалась с людьми, которые были невероятно здоровы и физически развиты, однако жили самым примитивным образом. Их не интересовали другие люди, у них не были развиты социальные навыки, у них отсутствовал интерес к жизни, они не вносили никакого вклада в общество. С другой стороны, я встречала людей, у которых, допустим, не хватало конечности, но они всегда стремились только вперед. Они отрабатывали свой потенциал по максимуму и были полны жизни. Неизбежно возникает вопрос: кого из вышеупомянутых следует считать людьми с ограниченными возможностями? Существующая стигматизация наносит огромный ущерб всему обществу, навешивая ярлыки на людей вроде меня.

    Я думаю, что проблема не только в отношении общества: работа должна вестись с обоих направлений. Безусловно, людям с ограниченными физическими возможностями необходима поддержка со стороны, но им нужен и образец для подражания. В юности мои повреждения были очень заметны, хотя бы потому что я хромала. Несмотря на это я никогда не вела себя как жертва и никогда не теряла уверенности в себе. Я старалась всегда быть приятным, вежливым, заботливым человеком. На самом деле люди оценивают нас как раз по этим простым, базовым вещам. Многие, лишь пообщавшись со мной неделю, замечали, что у меня нет ноги. Но что же, мне дисклеймер, что ли, делать: «Привет, перед тем как мы начнем говорить, знайте, у меня нет ноги!»

    Я считаю, что для людей с ограниченными физическими возможностями планка должна быть выше, чтобы они могли достичь еще большего. Не нужно ставить себя ниже остальных, вы должны стремиться к тому же, что и все. Я сужу по себе: препятствий у людей с ограниченными физическими возможностями куда меньше, чем кажется, но и работа волшебным образом сама на тебя не снизойдет. Никто не будет вытаскивать вас из кровати: «Давай, вылезай, у нас есть дело специально для тебя!» Не только общество должно быть более открытым к людям с ограниченными физическими возможностями, но и они сами должны не бояться проявлять себя. Если ты можешь функционировать хоть на каком-либо уровне, у общества нет причин тебя отвергать.

    Главный клип Виктории Модесты «Prototype» транслировали в рекламных паузах реалити-шоу «The X Factor». По сюжету героиня Модесты становится символом сопротивления безымянному фашистскому режиму. Метафора прямолинейна: певица стремится изменить границы допустимого в шоу-бизнесе. При этом она всё еще действует в рамках «нормы»: надевает туфли на высоких каблуках, пусть даже если вместо одной из туфель — футуристичный агрессивный шип длиной до колена.

    Я считаю, что ощущать себя сексуальным и привлекательным — одно из базовых прав человека. Многие просто не задумываются о том, что у людей с ограниченными физическими возможностями тоже есть сексуальные желания. Но почему же нет? Я никогда не встречала твитов или комментариев в социальных сетях о том, что кто-то из паралимпийских атлетов выглядит сексуальным. И люди не уверены — а нормально ли такое вообще говорить? Черт возьми, да конечно да!

    У меня два основных взгляда на то, чем я занимаюсь. С одной стороны, есть мои личные амбиции. Я занимаюсь вещами, которые делают меня счастливой: запись новых треков, встречи с брендами и компаниями, с которыми я могла бы работать. С другой стороны, иногда мне сложно поверить в происходящее. Когда мы с Channel 4 делали кампанию с видео на «Prototype», мы задумались: справедливо ли будет называть меня первой бионической женщиной? Можем ли мы назвать меня первой, не покривив душой? Есть Эйми Маллинз, паралимпиец и актриса, есть еще пара людей на виду — но это всегда обязательно кто-то, связанный со спортом. А я не хочу бегать — да мне плевать вообще на бег! За пределами паралимпийского спорта есть жизнь: у людей должен быть выбор, чем заниматься, ведь наши возможности безграничны.

    Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека. Тем не менее я надеюсь, что мой опыт вдохновит других людей. Будет прекрасно, если через пару лет мне не придется всё время рассказывать только об этом. Пока же это очень важная тема, о которой нужно говорить неустанно здесь и сейчас: представления окружающих о жизни людей с ограниченными физическими возможностями эволюционируют на глазах. Для меня важно донести мое послание, ведь если не я, то кто? В мире множество людей, которым нужна поддержка, и очень важно не забывать о ситуации в целом, общем благе, а не думать только о своем личном успехе.

    Я бы не хотела всё, что я делаю, сводить исключительно к ребрендингу инвалидности — это слишком большая миссия для одного человека.

    В последнее время меня особенно интересует, что может предложить практическая наука людям. Я познакомилась с большим количеством людей, которые видят будущее совсем по-другому, нежели большинство, — и наше видение совпадает. Проблемы, с которыми мы родились, тело, которое нам дано, не должны определять нашу жизнь. Сегодня каждый день происходит прорыв в той или иной области технологий. Во время поездки в Бостон я видела невероятные вещи, мышечные ткани, выращенные из стволовых клеток, искусственные конечности, которыми в ближайшем будущем можно будет управлять как своими. 3D-принтеры смогут печатать части тела и даже ткани. На фоне всего этого мне кажется, что старая манера мыслить скоро уйдет в прошлое. Мы становимся свидетелями скачка из темных веков прямиком в светлое будущее.

    Пережитый травматичный опыт научил меня одному. Я поняла, что наше тело — это всего лишь оболочка, которая не приравнивается к нашей сути. Многие цепляются за осязаемость, буквальность тела, повторяя, что только оно реально. Безусловно, оно реально, но, например, протез, который я ношу, — это результат человеческой идеи, он был сделан благодаря нашему воображению. Почему же он менее реален, чем биологическая нога? Люди смотрят слишком много сай-фай-кино, после которого начинают бояться, что машины захватят планету. Я не машина — я такой же человек, как все остальные.

    Больше всего мне нравится, что бренд «Виктория Модеста» — это симбиоз тела, технологий и поп-музыки. Многие люди до сих пор побаиваются науки, считая ее слишком сложной и скучной. Мой подход — один из способов принести образование в популярную культуру. Так, чтобы люди поняли сложную технологию, поданную в простой форме — не из научного журнала, а из музыкального клипа. Многие удивляются, почему я выбрала поп-музыку. Мне кажется, что именно поп-культура — один из самых влиятельных инструментов современности для того, чтобы перевести действительно важные вещи на доступный язык. Если ты можешь достигнуть того же уровня популярности как какие-нибудь Кардашьян, но при этом сообщить важную информацию, заставить людей чувствовать что-то, а не просто давать им пустые советы о том, какую юбку надеть, — это чудесно. Поп-культура способна вместить в себя куда больше идей, чем несет в себе сейчас.

    Протез ноги Виктории Модесты выставлен в музее Бостона

    Британская поп-дива Виктория Модеста — одноногая певица родом из Даугавпилса — постепенно становится мировым символом amputee, изменяющим восприятие инвалидности. На этот раз весомая (в прямом смысле слова) часть бионической певицы — протез ноги «Шип», с которым она появляется в хитовом клипе Prototype — стал объектом искусства на выставке #techstyle в Бостонском музее изящных искусств.
    Выставка #techstyle, призванная осмыслить будущее мира моды под влиянием технологических инноваций (вроде 3D принтера и различных современных материалов), открывшаяся в Бостонском музее изящных искусств, продлится до июля. Дизайнеры, участвующие в выставке, находятся в поиске взаимодействия технологий с миром моды. Их интересует не только то, как под влиянием этих двух сфер меняется дизайн, но и то, как люди могут взаимодействовать с одеждой.

    Фото опубликовано VIKTORIA | MODESTA Official (@viktoriamodesta) Мар 7 2016 в 2:59 PST

    (Из инстаграма Модесты: У моей крошки новый дом @mfaboston ) На выставке также выставлен протез уроженки Даугавпилса — британской поп-певицы Виктории Модесты. Виктория Москалева, известная всему миру под псевдонимом Modesta, родилась 25 февраля 1988 года в Даугавпилсе. Еще в детстве в результате врачебной ошибки ей необратимо повредили левую ногу. Последовало множество операций, а в 2007 году, уже в Англии, Виктории, как уже писал Rus.lsm.lv, по ее просьбе провели ампутацию. В Великобритании девушка живет с 1999 года. Мать специально перевезла ее в Англию, чтобы дать своей дочери лучшие возможности по сравнению с тем, что может предложить инвалидам Латвия. И действительно, благодаря совершенно другому отношению к проблеме, в Великобритании девушка смогла добиться многого: она модель, певица и социальная личность, которая сотрудничает с передовыми технологическими лабораториями. Теперь Виктория стала ролевой моделью для людей с ограниченными возможностями и рекламным образом бионических технологий.

    If you’re lucky enough to be in Boston, get down to #techstyle @mfaboston for @VIKTORIAMODESTA notorious Spike… pic.twitter.com/ilQiQcEeXs — CBGPresenters (@CBGPresenters) 14 марта 2016 г.

    (Твиттер: Если вам посчастливится побывать в Бостоне, загляните на #techstyle в @mfaboston, чтобы взглянуть на знаменитый Шип @VIKTORIAMODESTA)

    Фото опубликовано VIKTORIA | MODESTA Official (@viktoriamodesta) Мар 6 2016 в 5:49 PST

    (Инстаграм Виктории Модесты: Ошеломляющая выставка #techstyle) «Разные протезы я использую для выражения себя, ведь они сами по себе являются простыми объектами или инструментами, и в этом смысле не так далеки от моды. Я нахожу достаточно увлекательным то, что через искусство и дизайн ты можешь достичь совершенно невероятных метаморфоз и тем самым скинуть с себя негативный груз, который обычно сопутствует людям, которые задумываются о смене физических частей тела на искусственные», — рассказала Модеста в интервью журналу The Boston Magazine. Протез, ставший объектом искусства, сделан руками скульптора Софи Бараты из Лондонского университета искусств в рамках Alternative Limb Project («Проект по созданию альтернативных конечностей»), с которым Модеста сотрудничала в прошлом году. Проект был начат с целью создавать протезы, призванные «отпраздновать различия» — по словам самой Бараты. Проект, правда, уже около года не проявляет никаких активностей в социальных сетях. На выставке в Бостоне Модеста появилась не одна, а с Хью Герром — инженером-инвалидом, бывшим альпинистом, который в 17 лет потерял в результате обморожения обе ноги. Модеста на данный момент сотрудничает с компанией Biomechatronic при MIT Media Lab (Медиа-лаборатория Массачусетского технологического института), которой и управляет Хью Герр. Вместе с его лабораторией они создают бионическую ногу, которая будет контролироваться с помощью беспроводных сенсоров, имплантированных в мускулы ноги. О втором проекте, певица отзывается в том же интервью более размыто: «Мы ищем медиа-язык, который на данный момент применяется в среде инвалидов и то, как его можно реконструировать, чтобы придать более современный облик».

    (Инстаграм Виктории Модесты: На открытии #techstyle в @mfaboston с одним из кураторов выставки #michellefinamore и профессором @hughherr из @mitmedialab #zahahadidi)

    MIT Media Lab —научная междисциплинарная лаборатория, открытая в 1985 году при Массачусетском технологическом институте. Широко известна с 1990 года после ряда публикаций в таких журналах как Wired и Red Herring о исследования в области Всемирной паутины. То, что в прошлом было предметом фантазии в области научной фантастики, становится реальным благодаря таким технологическим компаниям, как MIT Media Lab. На данный момент, основная задача ее исследователей состоит в том, чтобы разрабатывать интерфейсы, позволяющие связывать человеческое тело и технические устройства: неврологические импланты вроде небольших контейнеров, имплантированных в человеческое тело и позволяющие контролировать устройства с помощью мозговой деятельности. Протез, о котором говорит Модеста, построен на этом принципе.

    Этот опыт Модесты более технологический, чем ее сотрудничество с эстетическим Alternative Limb Project — он выходит за рамки просто украшательства. MIT Media Lab размышляет о протезах с позиций научной фантастики: «Мой рост может видоизменяться. Я могу быть более высоким, чем я есть [на самом деле] или более низким. У меня есть набор протезов, которые позволяют мне стоять на камне размером с монетку. Или другой, который позволяет мне стоять в трещинах камней, на что, конечно, не способна человеческая нога. Или набор, который подходит для наклонных поверхностей. А также такие протезы в виде шипов, которые позволяют мне разбивать стены из льда», — рассказывает Хью Герр в интервью журналу The Boston Magazine.В ближайших планах Модесты — новый музыкальный релиз (к маю) и посетить Music Tech Festival в Берлине (тоже в мае), а также множество технологических и модных мероприятий, в которых она сможет и дальше разворачивать свою кампанию нового восприятия инвалидности.

    Ссылка на основную публикацию